Взаимодействие и противодействие разума и бессознательного

Тэги: проблема, решение проблем, технология решения проблем, школа решения проблем

В новых условиях зарождающегося информационного общества весьма актуально обращение к работам К.Юнга, где исследуются процессы взаимодействия личности и общественного прогресса, самости и коллективного бессознательного, воздействием на которое и  посредством которого современными коммуникативными технологиями формируется массовое сознание.

Психолог-аналитик Юнг на основании богатого опыта практических исследований уверенно отмечает, что сознательное и бессознательное обычно рассогласованы в части своих содержимых и векторов их развития. Это рассогласование объясняется тем фактом, что бессознательное и сознание стремятся компенсировать или дополнить друг друга. Эти отношения Юнг объясняет следующими причинами:

1.Сознание обладает определенным порогом интенсивности –  это минимальный уровень сигнала, которого содержание этого сигнала должно достичь. Вследствие этого все слишком слабые сигналы остаются в бессознательном.

2.Поскольку сознание в целом имеет направленные функции, то оно устанавливает ограничения материалу, выходящему за рамки этих функций, несовместимому с ним. В результате этого фильтра такой  материал тонет в бессознательном.

3.Сознание организует сиюминутный процесс адаптации к изменяющимся условиям среды, в то время как бессознательное содержит в себе и материал прошлого, забытый индивидом, и все наследственные поведенческие проявления, составляющие структуру разума.

4.В бессознательном содержатся,  по сути, все комбинации фантазий, и эти фантазии со временем и при определенных обстоятельствах способны проникнуть в сознание.

Заметим, что человечество сравнительно недавно обрело такие качества  осознающего разума, как конкретность и направленность. Эти качества, например, отсутствуют у большей части существующих и в наши дни примитивных народов. За эти исключительно важные приобретения человечество заплатило очень высокую цену, но и получило достаточную компенсацию, поскольку без этих качеств были бы невозможны наука, технология и цивилизация – ведь именно они  предполагают непрерывность и направленность идущих в сознании процессов. В этом плане можно утверждать, что ценность индивида для общества определяется тем, в какой степени эти качества преобладают над бессознательным. В этом и состоит одна из основных особенностей цивилизационных процессов и изменяющихся вместе с ними отношений индивида и общества. Исключениями здесь являются творчески одаренные люди, в первую очередь художники, преимущество которых состоит в том, что они являются идеальными проводниками бессознательного в область сознания, поскольку имеют существенную проницаемость “перегородки”, разделяющей сознание и бессознательное.

Сегодняшняя цивилизованная жизнь требует целенаправленно сконцентрированного функционирования сознания, что неизбежно приводит к сильной разобщенности с бессознательным. Чем выше эта разобщенность, вызванная направленным функционированием, тем активнее будет становиться мощная контр-позиция, таящаяся в бессознательном, и тем более нежелательные последствия может иметь ее прорыв.

Если эта контр-позиция превысит критический уровень, то на смену слову разума приходят эфемерные лозунги и иллюзорные желания-фантазии. То есть наступает своеобразное коллективное безумие, которое особенно отчетливо проявляется, например, в периоды обострения социальных противоречий и кризисов. Это ярко проявилось в России при развале административно-командной системы и переходе к рыночной экономике. Новая форма существования – со своей массовой психологией и социальной зависимостью от колебаний рынка и оплаты труда – произвела на свет индивида, который нестабилен, незащищен и внушаем. Его жизнь стала зависимой от совета директоров и лидеров индустрии, которыми движут исключительно финансовые мотивы. Независимо от того, насколько добросовестно этот индивид работает, в любой момент он может стать жертвой экономических перемен, которые находятся совершенно за пределами его контроля – что и случилось, например, в часто поминаемом августовском экономическом кризисе 1998 года.

В чем же ищет опору индивид, с чем связывает свои надежды? В России, едва вышедшей из оков тоталитаризма, особенно явственно стремление определенной части общества вновь обрести “уверенность в завтрашнем дне” (лозунг, наиболее часто используемый тоталитарным режимом, называвшим себя “социализм”), обрести прежние институты, где можно “просить и жаловаться” (каковыми являлись, например, райкомы партии). Иными словами, требуется привычное Государство, которое всем “должно”: должно построить квартиру, произвести ремонт крыши, обеспечить работой, независимо от того, востребована эта профессия или нет и т.д., и т.п. И здесь сложно удержать людей от употребления слова “государство”, как если бы речь шла о некоей сверх-личности, наделенной неисчерпаемой мощью и ресурсами. От Государства индивид ждет того, чего никто бы не стал ждать от индивида – это опасный уклон, ведущий вниз к массовой психологии, когда все начинается с благовидных рассуждений о могучих организациях (например, партиях, подобной КПСС), где человек “каплею льется с массами”, становится “колесиком и винтиком”, где индивид, в конечном счете, вырождается просто в цифру. Между тем, все, что превосходит размеры конкретного человека, как утверждает Юнг, тут же будит в равной степени нечеловеческие силы в его бессознательном. И вызывается демон тоталитаризма, вместо осознания того, что все на самом деле может быть достигнуто в моральной природе личности одним неизмеримо малым шагом вперед: от власти темного страха и неуверенности – к свету и свободе раскрепостившейся самости.

Таким образом, положительные качества рационального, целенаправленного знания, в принципе, работают против понимания, ибо с точки зрения науки, знания (в частности, универсально правильной антропологии с абстрактной фигурой человека как среднестатистической единицы), индивид есть ни что иное, как единица сравнения, которая повторяет себя до бесконечности и поэтому вполне может быть обозначена цифрой или буквой алфавита. В то же время понимание человека подразумевает, что он является уникальным и неповторимым существом, высшим и единственно реальным объектом исследования, свободным от научных правил и закономерностей.

Осознание этого объективного противоречия крайне необходимо в эпоху перехода к информационному обществу, основной ценностью которого и является свободный индивид. Это противоречие важно учитывать в процессах формирования информационной среды, в обращении к массовому сознанию, ибо пренебрежение указанными обстоятельствами легко сталкивает общество к пропасти тоталитаризма.

При абсолютизации научных предположений индивидуальный человек и даже индивидуальные события подвержены “стиранию различий”, что искажает картину реальности, сводит ее к концептуальной средней величине. “Статистическая картина мира” отвергает индивида, заменяя его безликими единицами, собранными в массовые формации. Вместо неповторимого индивида на первый план выступают организации (вспомним в связи с этим, что даже на визитных карточках, призванных представлять конкретного человека, в первых строках преимущественно стоит название организации, которой этот индивид “принадлежит”).  А как кульминация появляется абстрактная идея Государства в качестве принципа политической реальности. При этом нравственная ответственность индивида неизбежно заменяется государственными интересами. Вместо нравственной и умственной дифференциации индивидов декларируется благосостояние общества и повышение жизненного уровня. Цель и смысл индивидуальной жизни (которая является единственной реальной жизнью) сводится не к индивидуальному развитию, а к политике Государства. Эта политика навязывается индивиду извне и состоит в претворении в жизнь абстрактной идеи. Индивид все больше лишается права на принятие нравственного решения о том, как ему следует прожить его же собственную жизнь. Его кормят, одевают, обучают и дисциплинируют как единицу общества, его селят в соответствующую единицу жилья и доставляют ему удовольствие и удовлетворение в той форме, в какой их воспринимает массовое сознание. Представители власти, в принципе, являются такими же единицами общества, как и “простые люди” – они отличаются только тем, что представляют собой проводник государственной доктрины. Им вовсе не обязательно обладать здравым смыслом (а уж тем более, особыми нравственными качествами), они могут быть просто хорошими специалистами, совершенно бесполезными вне области их специализации. Именно так реализуются на практике доведенные до абсолюта идеи прагматизма в политике, социальной жизни, да и в экономике.

В таких условиях индивиду все труднее сформировать мнение о самом себе, ответственность становится максимально коллективной, то есть индивид снял ее с себя и делегировал коллективу. Прекрасную модель этого явления продемонстрировал незабываемый Анатолий Папанов, герой которого в фильме “Белорусский вокзал”, обремененный трудноразрешимыми профессиональными, а, главным образом, нравственными проблемами, вспоминая военные годы, говорит: “Хорошо было в армии: идешь вместе со всеми в строю. Куда, зачем – там знают… А ты идешь, думаешь о своем”. Это ли не концентрированное выражение делегирования ответственности и в то же время внутреннего (уместно сказать, информационного) отсоединения индивида от коллектива?

Здесь уместно упомянуть, что именно искусству Юнг приписывал особое свойство быть предвестником грядущих перемен путем проекции на событийное пространство бессознательного “духа времени”, что компенсирует позицию осознающего разума. В качестве примера, подтверждающего этот тезис,  Юнг упоминает современное искусство, выполняющее задачу психологического просвещения общественности путем разрушения ее прежних эстетических предпочтений, стабильно определяющих понятия “красиво” и “содержательно”. На смену “красивым” художественным произведениям приходят холодные абстракции самого субъективного характера. По мнению Юнга, “этот пример ясным и общедоступным языком говорит нам, что пророческий дух искусства на время повернулся от старой связи с объектом к темному хаосу субъективизма”.

Следует отметить, что искусство всегда черпало свое вдохновение из мифа, из бессознательного процесса символизации, который продолжается веками и который в качестве первичного проявления человеческого духа и в будущем останется корнем всего творчества. Это обстоятельство представляется крайне важным для осознания механизмов формирования массового сознания. Ведь именно миф и мифологизация могут стать эффективным инструментом интерференции самости и массового сознания через коллективное бессознательное, где веками уже хранится мифологический информационный образ современного событийного пространства.

Игорь Бажин

Получайте новые статьи с блога себе на почту, подпишитесь на рассылку!

ЗАПОЛНИТЕ ФОРМУ ПОДПИСКИ

Ваш e-mail: *
Ваше имя: *

Понравилась статья? Расскажите друзьям:
Общайтесь со мной:

No related posts.

Комментировать